col sm md lg xl (...)
Не любите мира, ни яже в мире...
(1 Ин. 2:15)
Ветрово

Иеромонах Роман. Там моя Сербия

16 июня. Среда. С раннего утра — в Храме. Стоим возле стасидии, слушаем утренние молитвы, полунощницу, часы, обедницу. Литургия совершается только по воскресным дням.

После завтрака беседуем с игуменьей Агнией, благодарим за прием — откланиваемся.

Искушеньица хочет показать приемную Патриарха. Указываю на отца Антония:

— Пусть он сходит. Он мне потом расскажет.

Отец Антоний протестующе машет рукой — входим в приемную. Искушеньица показывает иконы, работы золотошвеек, — огромную толстую книгу для автографов. На последней странице — теплые пожелания русского священника с устья Волги, и троих насельников Троице-Сергиевой лавры. Смотрю на число — 30.03.1999 г. Время бомбардировок. Читаю с чувством благодарности и сожаления: сам-то опоздал.

Звонит наш профессор, ждет у себя. Заезжаем за ним и едем в Удруженье книжевников (Союз писателей). Здесь, как всегда, накурено. В актовом зале полно народу. Профессор Неделькович привычною тропою идет в президиум, я пытаюсь сесть в заднем ряду. Повелевающий жест профессора (зовет к себе). Сажусь рядом с ним, достаю ручку, блокнот и со вниманием первокурсника записываю вчерашние события. Ораторы меняются. Говорят о НАТО, Макиавелли, об агрессии. Всматриваюсь в публику. Есть хорошие лица, но о воцерковленности говорить не приходится. Тлетворное дыхание Запада сделало свое дело раньше НАТО. Худенькие журналистки в обтягивающих лосинах пододвигают ораторам свои диктофоны. Кто жует жвачку, кто курит. Через час покидаем актовый зал, идем наверх в мир кофе и шливовицы. Разворачиваю карту Сербии, спрашиваю у подсевшего собрата по перу:

— Где монастыри?

Тот впадает в тяжкое раздумье. Понятно. Складываю карту. Подходит радиожурналистка Елица (родом из Косово), говорит о страшных событиях. В Косово арестован архиерей, сожгли монастырь, албанцы надругались над монахинями. Сколько убитых — неизвестно. Началось! Эта стервозная Америка бросилась исполнять сатанинские планы.

— Где русские? — со слезами спрашивает Елица.

— Что русские? — не выдерживаю, — мне стыдно сербам смотреть в глаза из-за иуд-правителей!

Впервые познаю — и бессилие рождает слезы. Отец Антоний потрясен услышанным — глаза на мокром месте, выходит успокоиться в другую комнату. Любица Мелетич подписывает книгу своих стихов: «Отцу Роману — в час ужаса!» Не может без слез говорить о случившемся. Спрашиваю, как добраться до Косово.

— Что вы! Вас там убьют!

Появляется наш опекун Драган Расткович:

— Я могу поехать с вами по монастырям. На три дня. Но в понедельник мне нужно вернуться в Белград.

Про себя строю планы: поездить три дня с профессором, пофотографировать дела рук натовских бандитов, отправить профессора с отцом Антонием в Белград, а самому, с одною сумою, двинуться в сторону Косово.

Подвозим профессора домой. Приглашает вместе отобедать в ресторанчике. Категорически отказываемся: не за этим прибыли.

— Тогда ко мне.

Благодарим и тоже отказываемся. Норовит все же показать ресторанчик. Говорим, что рестораны всего Белграда в нашем распоряжении — и едем в город Панчево. Это недалеко от Белграда. Подъезжаем к нефтеперерабатывающему комбинату. В его ограде ютится монастырь. Здание без стекол: здесь бомбили. Нажимаю на кнопку звонка — безрезультатно. Спрашиваем у прохожего — тот с удовольствием вступает в беседу. Неожиданно подъезжает настороженный вооруженный охранник с рацией. Узнав, что мы из России — смягчается. Пробует по рации связаться с кем-нибудь из монастыря. Безполезно.

— Нэ́ма.

— Хва́ла, — как прирожденный серб благодарит отец Антоний.

Едем в город. Заходим в реставрируемый Храм, внешне схожий с костелом. Посещаем Собор. (Иконы слабого письма. На подсвечниках — огромные толстые свечи с надписанными на них именами и фамилиями усопших). Пожилой алтарник-искушенец приглашает к местным священникам. Подходим к церковному дому. За круглым столом, в тенечке, благодушествуют отцы — протоиерей и иерей. Иерей помоложе, настоятель в почтенном возрасте с седой подстриженной бородкой, с прокуренными до желтизны усами. Приветствуем друг друга.

— Кушать будете? — встречают первым вопросом.

— Хвала, хвала, — благодарно отказываемся.

— Кофе?

От кофе не ускользнуть. Садимся за столик. Прихожанин выносит бутылку шливовицы (самогона из слив) с деревянным Крестом внутри. Это что-то новенькое. Оказывается, целебный источник может быть и такого рода. Иерей привычным движением достает сигарету, щелкает зажигалкой (кажется, здесь это не считается грехом), затягиваясь, приглашает на Службу.

— Хвала, но нам нужно возвращаться.

Тепло прощаемся, едем в Белград. Машину останавливают военные — молодые ребята. Узнав, что мы из России, спрашивают иконки, целуют руку. Старший, указывая перстом на небо, просит молиться о них. Да, помощи ждать больше неоткуда.

— Здесь целуют руку священнику только монахи и военные, — подмечает внимательный отец Антоний.

Прибываем в монастырь. Искушеньица приносит в келью блюдо с черешней.

— Такой крупной в Молдавии нет, — благодушествует отец Антоний.

— Звонить в Кишинев думаете? — отрываю его от приятного занятия.

— Сегодня обязательно. Завтра выезжаем, в дороге не дозвониться.

Мне тоже нужно позвонить в Минск. Но это можно будет сделать вечером. В монастыре ворота закрывают рано. Чтоб не безпокоить матушек (неизвестно, когда дозвонимся), говорим, что ночевать не вернемся. Искушеньица тревожится за нас:

— Изволте овамо.

— Хвала, хвала, — благодарим свою благодетельницу (единственное, что мы хорошо усвоили).

Центр города. Для путешествия автостопом в Косово нужно поменять доллары. Идем по многолюдному белградскому Арбату. Первый же встречный мужчина возвращается обратно, приводит нас к поште. Кишинёв занят, Минск не отвечает. Звоню в Петербург, прошу сообщить в Кишинёв, Минск, Полоцк, что мы уже два дня в Белграде, что все хорошо.

И снова идем вдоль фонтанов, магазинов, киосков. Белградцы никуда не торопятся. Сидят у фонтанов, за столиками, прогуливаются под мгновенно чернеющим небом. Виднеются всполохи молний. При такой духоте грозы не миновать. И в самом деле, задул ветер, загрохотало, загромыхало, по мостовой загулял ливень. Но мы уже забрались в машину. Сегодня (а может и не только сегодня) это наш отель.

Страницы ( 5 из 25 ): « Предыдущая1 ... 34 5 67 ... 25Следующая »

Заметки на полях

  • Спаси вас, Господи, батюшка, вот и я сегодня побывала с вами в Сербии… Хоть и прошло столько лет, впечатляет, словно это было вчера.

  • Отец Роман! Спасибо Вам за скорбь и боль о братском народе! Господь слышит молитвы своих праведников, многострадальная Сербия обретет покой!
    Храни ВАС Господи!

  • Подошедший горбун Миланко просит о нем помолиться.
    —-
    Нет уже Миланко. Умер он несколько лет назад. Как раз в день, когда его отпевали,
    мы были в Цетине. Он был долгое время как одна из визитных карточек Цетиньского монастыря. Добрый был человек.

  • О Сербия! Душа моя готова
    В дружине братской за свободу стать:
    Кто разлучит нас от Любви Христовой,
    Когда нас убивают за Христа?

    Прочитав впервые путевые заметки о Сербии, я неустанно повторяла эти строки и навсегда влюбилась в Сербию, эту удивительной красоты страну с ее замечательным народом, чудесным, мелодичным языком. Вместе с отцом Романом я побывала в каждом уголке этой страны, любовалась ее красотами: «Здравствуй, Сербия. Очень красиво! Горы, вода, буйная растительность. Возникающие частые туннели всякий раз окунают нас в первозданный Божий мир». И сердце сжималось от боли за растерзанную, поруганную красоту: бомбежки, беженцы, книга, подписанная Любицей Мелетич: «Отцу Роману – в час ужаса!» «Небо плачет над Сербией!» — восклицает отец Роман.

    Путевые заметки отца Романа — это сгусток боли и любви к мужественному народу Сербии. Удивительная страна, удивительные встречи, и всюду горе и боль. В одном из своих стихотворений отец Роман пишет: «Если б не был монахом — стал бы Русским Солдатом».

    В путевых записках о Сербии Батюшка спрашивает, как добраться до Косово, и ему отвечают: «Что вы! Вас там убьют!» Однако он отправляется в Косово, там русские православные добровольцы, есть священник, и надо их поддержать, служит в полупустых, растерзанных храмах и монастырях Сербии. Это ли не истинная христианская любовь к братьям во Христе? Это ли не истинное, непоказное мужество: «Профессор что-то говорит о русском человеке, который любит Сербию и, желая поддержать сербский народ, русских добровольцев, рискуя собой, поехал в Косово. Делаю вид, что ничего не понимаю».

    Я гляжу на великий погост,
    Исполняюсь звучаньем особым.
    Здравствуй, Косово! Я твой гость.
    Отчего же прискорбны оба?

    Этой встречи так долго ждал!
    Но прости, собирался не споро.
    И на столько веков опоздал,
    Что не умер в блаженных просторах.

    Чудо-Косово. Райская цветь.
    Что сказать мне в свое оправданье?
    Жаждал песню заздравную спеть,
    Да душа в погребальном рыданьи!

    Но напрасно злорадствует враг,
    Отымая и горы, и долы.
    Сердце Сербии, сербский стяг!
    Ты уже у Христова престола!

    Каждый раз, когда проходят в Минске православные выставки, мы спешим туда, где останавливаются сербы. Задумчиво пожилой серб перебирает струны гитары, мы подходим и вместо приветствия говорим: «Мы любим Сербию». И чудным светом любви лучатся глаза сербов в ответ на такое приветствие.

    Мы покупаем икону святой Ангелины для моей внучки Ангелины, и сербы нам дарят иконки и улыбчивыми взглядами провожают нас. А мы восхищаемся нашими братьями-христианами, перенесшими столько страданий и не утратившими любви. Мы любим тебя, Сербия! Этой любви научил нас отец Роман, как научил нас собственным примером быть стойкими и мужественными.

  • Рассматривая иногда фотографии Батюшки Романа, а их у меня около ста забито… Душа сама комментирует, здесь, что-то пишет, здесь стоит с писателем, молится за него или дает благословение. А здесь, с обложки книги- мужское, мужественное лицо , название, «Там моя Сербия.» Что человек может подумать, не читая книги, просто глядя на обложку. Ну, да, проехался батюшка по монастырям, встречался с братьми, с сестрами, провел беседы с прихожанами. Ну не на курорт же… Сербия красивая — все знают! Проходит время, все восстанавливается, и мы на время забываем, что где- то была война, гибли люди. Спасибо Оличка, наша Ольга Сергеевна, Вы наш помощник, открываете перед нами красивое, бывает и страшное, как в этот раз. Вся жизнь — в стихах и в прозе… Читаяя это повествование, у меня в голове, как молотом «зачем, зачем он туда едет, там убивают». И тут мимоходом реклама из телевизора к документальному фильму- едут со всего мира мужчины, в ДНР, помогать. Что это- братство, чувство долга! Зов! Устремленность! Любовь к Богу и ко всему, что возвышает дух!

  • Благословите отец Роман. Как и где можно купить Вашу книгу о Сербии? В Москве ее нет. Если у Вас есть лишний экземпляр, то может поделитесь?

  • Спаси Господи, Батюшка???
    Многая Благая Вам лета и всем Вашим помощникам ??
    Читая Ваши стихи сердце начинает болеть??
    Испытываешь такие переживания в Ваших стихах за нашу Родину и за Сербских братии, матушек, сестёр ???
    ??

  • Валентина, книга ещё издавалась в 2005 году в Петербурге, но её тоже нет в продаже.

Уважаемые читатели, прежде чем оставить отзыв под любым материалом на сайте «Ветрово», обратите внимание на эпиграф на главной странице. Не нужно вопреки словам евангелиста Иоанна склонять других читателей к дружбе с мiром, которая есть вражда на Бога. Мы боремся с грехом и без­нрав­ствен­ностью, с тем, что ведёт к погибели души. Если для кого-то безобразие и безнравственность стали нормой, то он ошибся дверью.

Календарь на 2024 год

«Стихотворения иеромонаха Романа»

Сретенские строки

Новый поэтический сборник иеромонаха Романа

Не сообразуйтеся веку сему

Книга прозы иеромонаха Романа

Где найти новые книги отца Романа

Список магазинов и церковных лавок