Ольга Надпорожская. Труды отца Николая

Фотография: aquaviva.ru

Утром 12 января пришло сообщение о том, что скончался отец Николай Беляев — старший священник Иоанновского монастыря на Карповке. Сообщение появилось не в новостной ленте и даже не на сайте монастыря — на экране телефона, потому что уже много дней люди обменивались новостями о его здоровье. Здесь, в Петербурге, отец Николай дорог очень многим. До принятия священства он был известным астрономом, его именем даже названа планета, но важно для всех этих людей совсем другое.

Моей близкой знакомой он помог воцерковиться, поддержал в трудную минуту и, как она считает, по его молитвам она смогла стать многодетной матерью, хотя после рождения первого ребёнка врачи сказали, что детей у неё больше не будет. Знаю батюшку, который стал священником довольно поздно, именно под руководством отца Николая, да и просто много верующих людей, которые старались быть к нему поближе, как в холодный день стараешься быть ближе к печке. Отцу Николаю было за восемьдесят, он болел и в последнее время редко служил, но по-прежнему исповедовал.

С отцом Николаем мы виделись редко, в последний раз — на отпевании иеродиакона Никона (Муртазова) год тому назад. При встрече с ним всегда обращала внимание на его особенную внутреннюю собранность, как будто, беседуя с кем-то, он постоянно был сосредоточен на чём-то ещё. Конечно, о настоящей внутренней жизни знаю только по книгам, но про отца Николая всегда думала, что, может быть, эта особая собранность и говорит о предстоянии перед Богом. Удивляло, что эту сосредоточенность он соединяет с активной внешней деятельностью — приход Иоанновского монастыря один из самых больших в городе, он состоит из многих общин, каждая из которых занимается своим служением. Приходило в голову, что, может быть, таким же необъяснимым свойством обладал святой Иоанн Кронштадтский — быть в гуще людей и в то же время жить сокровенной жизнью.

Почти десять лет назад, в январе 2012 года, мне довелось взять у отца Николая коротенькое интервью. Речь шла только о внешних трудах, но я рада, что сегодня, в день кончины отца Николая, могу поделиться хотя бы этим, и попросить молитв о его упокоении. Бывает так, что умирает не близкий тебе человек, а сердце чувствует утрату — как будто знает о нём что-то большее.

* * *

— … Всё, что связано с именем отца Иоанна Кронштадтского, должно иметь достойный вид. Место захоронения батюшки Иоанна — в порядке. Квартира в Кронштадте, где он жил, тоже в порядке. Собор в Кронштадте сейчас восстанавливается. Но его родина, которую он любил и называл «родиной дорогой, родиной святой, Сурой благословенной», к большому нашему стыду, находится в запустении. В большом запустении находится собор Сурского Иоанно-Богословского монастыря, когда-то процветающего. Перед революцией там было двести сестёр. Но в двадцатые годы монастырь был разогнан, закрыт, сёстры либо расстреляны, либо утоплены. Никольский храм был взорван уже в брежневские времена. Сейчас от него остался только остов — остатки стен без крыши.

Наш приход полтора года назад собрал все приходы, все организации, связанные с именем батюшки Иоанна Кронштадтского. Сначала думали, что наше объединение будет охватывать только Россию, а потом подключился весь мир — ближнее и дальнее зарубежье. Это школы, гимназии, монастыри, дома трудолюбия, общества — по-моему, всего двадцать три наименования. Все они носят имя отца Иоанна Кронштадтского. Мы назвали это объединение Иоанновской семьёй. Это неформальное, не юридическое образование, члены которого связаны любовью к батюшке и желанием помогать друг другу, как это принято в семье. Одним из начинаний в нашей Иоанновской семье было предложение помочь возродить Суру — большое северное село.

— Отец Николай, в Суре сейчас действует хоть один храм?

— Ни одного нет. Есть только очень маленький домовый храм и при нём — три монахини. Пока на этом церковная жизнь села заканчивается. В Суре есть очень хорошая школа, и за счёт этого село живёт. Но оно бездуховно…

— Жители Суры чтят память отца Иоанна?

— Нет, они не чтят. Но мы надеемся, что с приходом Церкви там начнётся именно духовное возрождение, которого так желал батюшка Иоанн Кронштадтский. Начнём с возрождения приходского Никольского храма. Сейчас в нём ведутся восстановительные работы: стены уже воссозданы, строится колокольня. Внутренний вид храма уже довольно приличный: стены отштукатурены, побелены. К сегодняшнему дню «под ключ» восстановлена и обставлена мебелью церковно-приходская школа — рядом стоящее здание, где батюшка преподавал. Там, наверное, будут жить монахини, если возродится монастырь. А пока монахинь нет, будет жить батюшка. В этом здании будет всё, что нужно для церковной жизни: там можно будет крестить, собирать прихожан, печь просфоры. Мы очень надеемся, что с помощью добрых людей Никольский храм будет восстановлен к концу 2012 года, там зазвонят колокола, народ пойдёт в храм Божий. А если пойдёт народ — будут собираться средства на восстановление шестипрестольного Успенского собора Иоанно-Богословского монастыря.

— Местные жители поддерживают вас?

— Да, они начинают поворачиваться к Церкви. У них семьдесят лет не было батюшки, не было службы! Грубо говоря, они немножко одичали духовно. Их надо медленно, постепенно разворачивать к храму…

* * *
Не знаю, кому принадлежат последние слова нашей беседы – отцу Николаю или мне, готовившей материал к публикации: «Есть какая-то уверенность, даже убеждённость в том, что созданное отцом Иоанном Кронштадтским не может порасти быльём. Свято место пусто не бывает — ни на земле, ни в душе человека».

Как бы там ни было, сегодня их уже хочется отнести к тому, что было создано трудами самого отца Николая.

Возрождающийся Иоанно-Богословский монастырь в Суре

Ольга Надпорожская
Сайт «Ветрово»
12 января 2021