col sm md lg xl (...)
Не любите мира, ни яже в мире...
(1 Ин. 2:15)
Ветрово

Наталья Соболева. По лезвию изломанного льда

В музейной комнате Детской библиотеки Трубчевска есть экспонаты, связанные с творчеством иеромонаха Романа — для местных жителей он земляк: его родное село Рябчёвск находится в Трубчевском районе Брянской области. Под стеклом хранится книга «Камни святых алтарей» — первый сборник стихотворений отца Романа, вышедший в России. А рядом выпуск газеты «Знамя Октября» от 13 июля 1991 года с небольшой подборкой стихотворений 1974-1990 годов (в том числе малоизвестных) и вступительной статьёй, написанной Натальей Соболевой. Наталья Андреевна много лет работала в газете — сначала корреспондентом, потом редактором. Это известный и уважаемый в Трубчевске человек и тоже поэт. На стенде, посвящённом творчеству участников литературного объединения «Горизонт», можно прочитать и её строчки: «Пахнет антоновкой в доме отца — // Осень дымит у родного крыльца. // Мальчик соседский картошку печёт, // Время, как семя льняное, течёт».

Сколько родников загубили мы, не сохранив их для потомков! Сколько речек заставили повернуть вспять, изломав их путь к большому морю! А что человек? Он — не река. С ним ещё проще. Его путь изломать совсем ничего не стоит.

Несколько лет тому назад в редакцию нашей газеты пришёл молодой человек. Предложил свои стихи. Не было в стихах одиозных строчек в честь победных социалистических будней, бодростью духа не веяло с исписанных мелких почерком страниц. Стихи были о родной земле, о человеческой душе, о вечном поиске истины. А потому напечатаны не были. Не соответствовали ритмам эпохи, хоть, как он сам потом рассказывал, талантливость стихов была замечена.

То был юноша из Рябчёвска Саша Матюшин, сын сельской учительницы Зои Николаевны Матюшиной.

Как и вся послевоенная деревня, семья жила очень скудно, просто и была вся на виду. Жили и в «доме учителя», и на квартире у односельчан, и просто в школе. Наконец, построили свой дом, который и теперь стоит на высокой круче недалеко от памятника погибшим в Великой Отечественной войне.

После окончания школы учился в университете, из которого ушёл на 4-м курсе. Стихи пишет давно.

Мой подарок будет невеликим.
Положу тебе я на колени
Не охапку розовой сирени,
А цветы душистой повилики…

Этот стих был когда-то всё-таки напечатан в выгоничской газете «Свет Октября» под псевдонимом Александр Василенский.

Из университета вернулся в родное село, работал в школе, но недолго. Трудно его мятежной душе под неусыпным оком аккуратного администратора. Из школы он уходит в Дом культуры в Утах. Там до сих пор поют песни, им сочинённые и спетые им под гитару. «Тихо иду в белой рубахе по полю, и журавли, словно кресты колоколен». Всё ему видится: не так живём, не тому молимся, не о том плачем. Пытается говорить об этом — нам его речи кажутся странными. В 1983 году принял монашеский постриг, в 1985 — рукоположен в иеромонахи. В настоящее время служит в одном из приходов Псковской области.

Псковское отделение Всероссийского фонда культуры выпустило первый сборник стихов и песнопений Александра Матюшина. «В наше тревожное, неутешительное время всеобщего хаоса, развала и грядущих бедствий, когда многие потеряли в себе не только образ Божий, но и человеческий облик — вспомни о вечности», — обращается он к читателю.

Песнопения автора без его ведома разошлись в кассетах и бродят не только по России, но и по Америке, Англии, Польше, Греции, Италии, Австралии, Канаде, Швейцарии и другим странам. Стихи из этого сборника предлагаем вашему вниманию.

Наталья Соболева

* * *

Я на корриде, на корриде.
Тореадору б намять бока.
И вы поймёте, не укорите,
Что я болею за быка.

Я за быка, я за быка,
А за убийцу публика.
Мне б драться с ней, но я один.
Меня ж сомнут, меня ж — на части.
А голос шепчет: «Уходи!
Когда-нибудь настанет час твой».

Тореадор, тореадор
Пристал к скотине, смелый малый.
А впрочем, смелость — это вздор,
Коль ты с ружьём, а враг с кинжалом!

И понял бык: дела плохи́,
Налился кровью, глянуть жалко.
(Да за какие ж, мол, грехи
Меня толкаешь злою палкой?!)

Толпа ревёт, остервенев.
Толпа визжит, свистит, хохочет.
А бык стоит угрюм и нем:
Ведь умирать никто не хочет.

Я за быка, я за быка,
А за убийцу публика.
Мне б драться с ней, но я один:
Меня ж сомнут, меня ж — на части.
А голос шепчет: «Уходи!
Когда-нибудь настанет час твой!»

* * *

И так всегда. Под шорох листопада
Несёт листву студёная вода.
И вот уже осенняя прохлада
Готовит землю к зимним холодам.

Застыл октябрь, прощаясь и прощая.
И этой невеселою порой
Своим нутром повсюду ощущаю
Твоё кровоточащее нутро.

Не уберечь и даже не исправить,
Не понести страданья без вины.
Опомнись, осень, можно ли кровавить
Себя за легкомысленность весны?

Умерь свою карающую совесть,
Не кайся до последнего листа.
Но ты идёшь, идёшь ногой босою
По лезвию изломанного льда.

* * *

Прозрев необратимо поздно,
Что лето зеленело зря,
Кленовые роняя слёзы,
Молилась полночь октября.

Мотив Божественный… Мерцая,
Светила развевали тьму.
Ряды деревьев чернецами
Внимали звёздному псалму.

Луны блестящее кадило
Курилось дымкой облаков.
И всё пустое отходило
Затихнуть где-то далеко.

И я, перебирая листья,
Шептал раскаянья слова:
— Очисти, Господи, очисти!
Душе́ моя, почто мертва?

И, моему настрою слитно,
Со всех сторон, со всех концов
Пел «Да исправится молитва…»
Хор придорожных чернецов.

* * *

Хочу в последний раз
Запечатлеть до гроба
И твой собачий лай,
И церковь без Креста…
Родная сторона!
Здесь теплится особо
Нетёплая Полярная звезда.

И этот свежий дух
Обобранного сада,
И запах от костров
Картофельной ботвы.
Исповедальный лад
Ночного листопада
Доверен бытию опятовой братвы.

Брожу в последний раз
Задворками, полями,
Смотрю на огоньки
Ещё не спящих хат.
Берёзки-близнецы
С поникшими плечами
У дома моего поникшие стоят.

И сам невесел я.
С чего тут веселиться?
Прощайте, лес, поля,
И ты, Десна-река.
…Наверно, с тем же чувством
Подстреленная птица
Глядит из лопухов на облака.

* * *

Какой-то охотник, любитель покушать,
Любитель похвастать, как все руженосы,
Увидев на небе шеренгу кряку́шей,
Не мешкая, бросил свинцовое просо.

В ответ он услышал испуганный крёкот.
Крякуши кричали: «Ряк-ряк» («Что случилось?»),
Но клюнула всё же одна ненароком
И сразу как будто летать разучилась.

Крыло заболело, повисло, не гнётся.
А ей бы увидеть… весну бы ей надо!
Ах, если бы знала, что падать придётся,
Наверно, птенцом научилась бы падать.

Да так ли гостей долгожданных встречают?!
Они же нам верят, наивные кряквы!
И всё-таки кто-то весною стреляет,
Весну убивая незримо, по капле.

* * *

Я нарисую старый дом,
Берёзки, палисадник ветхий,
Огромный вяз (его уж нет),
Отца, глядящего мне вслед,
Окно лобзающие ветки.

Я нарисую старый дом,
Певцов пернатых на скворечне,
Две тонких яблони в саду,
Кусты черёмухи в цвету,
Храм белокаменный, конечно.

Я нарисую старый дом,
Поля с картофельной ботвою,
А вдалеке – холмы и рвы,
Деревья в зелени листвы,
Всё позабытое, живое.

Я нарисую старый дом,
Десну и лес, простор обжитый.
Большеголовое дитя
Сидит на лавочке, свистя
В свою свистульку из ракиты.

Но время не вернуть назад.
И не бежать босым по лужам.
Отец, глядящий мне вослед,
Недавно мною был отпет,
А храм отхожим местом служит!

…Споткнулся, замер карандаш,
Не по своей, наверно, воле.
Гляжу в окно на белый свет –
И дома нет, и храма нет…
Бумага, чистая до боли.

Газета «Знамя Октября»
13 июля 1991

Заметки на полях

  • Тверь

    В ранних стихотворениях отца Романа часто слышатся оттенки грусти: тоска по Небесному Отечеству, сочувствие к созданиям Божиим, боль за Родину.
    По глубине мысли и мудрости они такие же, как и более поздние стихотворения. Читая их, даже не верится, что это мог написать совсем ещё молодой человек. Это в который раз подтверждает такую известную мысль о том, что монашеское призвание бывает предопределено человеку от чрева матери.
    Здесь вспоминаются и подходят к тексту автора строки из жизнеописания епископа Игнатия Брянчанинова, составленного его ближайшими учениками в 1881 году:
    «Будущий инок имел счастливую участь провести свое детство в уединении сельской жизни, в ближайшем соприкосновении с природою, которая, таким образом, явилась первою его наставницей. Она вселила в него наклонность к уединению: отрок часто любил оставаться под тенью вековых дерев обширного сада и там, одинокий, погружался в тихие думы, содержание которых, без сомнения, заимствовалось из окружающей природы. Величественная и безмолвная, она рано начала влиять на него своими вдохновляющими образами.»

    Спаси Вас Господи, Батюшка!
    В Ваших стихах мы обретаем Веру, Надежду и Любовь, а также Мудрость (Софию)!

  • Волгоградская область

    Это Божий дар, без которого на земле тяжело.
    Спаси Господи Вас, батюшка.

  • «И я, перебирая листья,
    Шептал раскаянья слова:
    — Очисти, Господи, очисти!
    Душе́ моя, почто мертва?» (творч. зарисовка о. Романа (Матюшина). Благодарю пред Богом батюшку о. Романа!

  • Наталья (30.09.2021 в 12:07). Тверь. Таисия (01.10.2021 в 15:52). Волгоградская область. «Спаси Господи Вас, батюшка». С благоговением к должному пожеланию.

Уважаемые читатели, прежде чем оставить отзыв под любым материалом на сайте «Ветрово», обратите внимание на эпиграф на главной странице. Не нужно вопреки словам евангелиста Иоанна склонять других читателей к дружбе с мiром, которая есть вражда на Бога. Мы боремся с грехом и без­нрав­ствен­ностью, с тем, что ведёт к погибели души. Если для кого-то безобразие и безнравственность стали нормой, то он ошибся дверью.

Календарь на 2024 год

«Стихотворения иеромонаха Романа»

Сретенские строки

Новый поэтический сборник иеромонаха Романа

Не сообразуйтеся веку сему

Книга прозы иеромонаха Романа

Где найти новые книги отца Романа

Список магазинов и церковных лавок